ИГОРЬ СИМОНОВ
ДАША и ДАША
***
Даше нравилась ее новая работа. Хотя месяца три назад скажи ей кто, что будет к девяти приходить в офис и сидеть там до шести, на смех бы подняла. Даша всегда занималась работой творческой, последнее место было на Стрелке, ну какой там офис с девяти до шести. Но то ли не так уж много творчества было в самой Даше, то ли другие это творчество не замечали, но платили мало, а место работы приходилось менять часто. Постепенно Даша впадала в уныние, которое называла по-современному депрессией, а тут еще с парнем, с которым полгода последние жила и пополам оплачивала съемную квартиру, разошлась. Не так парня было жалко, ним только первый месяц всласть потрахались, а потом все как обычно – на работе устал, кредит за машину выплачивать надо, от этих кредитов у них у всех и не стоит, да ладно, но квартиру жалко было, это что же теперь после всех скитаний, в двадцать пять лет опять к мамочке жить проситься? А больше проситься было некуда и, главное, что перспектив никаких. Слава Богу, что есть подруга настоящая – любит она конечно мозг попилить и учить, что делать, но когда совсем край – на помощь придет. А тут еще она беременная была месяце на третьем и собиралась переезжать на временное место жительства в Испанию – то есть, конечно, хлопоты у нее были, но все больше приятные.
- Ну чего, когда хочешь работу, - спросила подруга Настя, засовывая в рот очередной кусок сочной, истекающей сладостью хурмы. – Только, смотри, там все серьезно, накосячишь – даже не звони. Будешь помощником заместителя генерального директора.
- А денег сколько дадут? – этот вопрос сейчас волновал Дашу больше других.
- Тысяч пятьдесят думаю дадут, - сказала Настя и с грустью посмотрела на вазу, где нетронутыми лежали круглые плоды с натянутой кожей, с трудом сдерживающей сочащиеся внутренности. Вздохнула и перевела взгляд. – Может арбуза съесть? – задумчиво спросила она подругу.
Вот такие были у нее заботы. Но Даша ей не завидовала, ну может самую малость, да и то по другому поводу. Повезло человеку в жизни – хорошо, хоть кому-то повезло, так она про все это думала. Да и потом подруга лучшая. Пятьдесят тысяч были для Даши очень даже хорошие деньги, потому что на Стрелке платили тридцать пять.
Выйдя на работу к своему новому начальнику Дмитрию Сергеевичу, Даша обнаружила, что никакой Насти он сроду и не знал, а знал совсем другого человека, который Дашу ему и рекомендовал. Дмитрий Сергеевич в этом большом приметном здании почти что в самом центре Москвы тоже был человеком новым и похоже оказался там по рекомендации того же самого человека, что и Даша, и это, и то, что оба они были новичками, помогло им быстро найти общий язык – всегда легче против чего-то объединяться, а у Дмитрия Сергеевича в этом здании «против кого» оказалось достаточно.
Было ему лет сорок пять, женат, сын оканчивал школу в Англии, и жена там же большую часть времени проводила. Тут бы и зародиться перспективному производственному роману, но Даша сразу поняла, что не сложится. Во-первых, Дмитрий Сергеевич ей не очень нравился как мужчина, хотя это, скорее, во-вторых. А во-первых было то, что он Дашу немножко опасался, предполагая, по-видимому, что она вполне могла быть девушкой их общего покровителя: что Даше, безусловно, льстило, но в то же время явно демонстрировало, что Дмитрий Сергеевич в жизни за пределом офиса разбирается слабо, потому что у покровителей другие девушки бывают, например, такие как Настя.
А в-третьих, Дмитрий Сергеевич был до крайности осторожным, если не сказать, что трусоват, и прежде чем сделать каждый следующий шаг в новой организации, по три раза обмерял и соломинку стелил со всех сторон. Что не мешало ему быть приветливым и дружелюбным с Дашей. А может, по-другому и быть не могло. Столько негатива получал он за день за пределами своего кабинета и их маленькой приемной, что надо было хоть кому-то довериться и с кем-то душевный покой обретать. Она его веселила слухами и сплетнями, почерпнутыми в секретарской тусовке, куда влилась быстро и безболезненно. Обычные девчонки со своими злыми языками. По самому Дмитрию Сергеевичу прохаживались изрядно, но эту часть разговоров Даша, конечно, не передавала. В общем, просто пили чай и болтали, будто и не с начальником.
Через месяц Даша чувствовала себя на новом месте работы как дома, но дома чувствовала себя не очень. Пришлось все-таки переехать к матери, с которой не ладила с малого детства, сводному брату было уже пятнадцать, у него была своя комната, и он был единственным нормальным в этой долбаной семейке. Он Дашу любил и разрешал ей проводить время в его комнате, а так она спала в гостиной на диване, то есть ложилась позже всех, а вставала раньше всех. Так что вечером, пока мать с отчимом смотрели в гостиной телевизор, она сидела у брата в наушниках с ноутбуком, подаренном Настей на день рождения, и занималась тем, чем можно было в любом месте, то есть сидела в Instagram, Facebook, переписывалась с подругами с Настей, которая вот-вот собиралась уехать и звала с собой. Сначала в шутку, а потом все больше и больше всерьез.
Вот это был прямо новый поворот в жизни. У Насти всегда были ответы на все вопросы. Был у нее ответ и на вопрос, а что, собственно, Даша будет в Мадриде делать. Как что делать – испанский учить. Купим курс недорогой – и вот тебе виза почти на год. А потом? А потом еще один курс. Это был соблазн более чем серьезный. То есть вместо того чтобы жить в серой и холодной Москве с мамой, отчимом и братом, оказаться с Настей в солнечном Мадриде на вилле с четырьмя спальнями, участком, засаженным старыми деревьями и пятнадцатиметровым бассейном. А вместо перебирания бумажек и безрадостных размышлений с вечера, что утром надеть – заняться любимым делом. Можно сказать, единственным любимым делом, если не считать секса с хорошим крепким партнером. Даша в совершенстве знала итальянский, очень прилично – английский. Языки давались ей легко, и еще одни пришелся бы в радость.
Но как всегда в жизни бывает – то ничего, то все сразу. Хотя по своей жизни Даша, конечно, знала, что обычно бывает ничего. Но вот когда все, так радоваться вроде надо, но у этой радости всегда есть оборотная сторона. Дней за несколько до того, как Настя сделала свое замечательное предложение, над которым в другие времени и минуты бы раздумывать не стала, тем более что с Дмитрием Сергеевичем точно можно было договориться, чтобы трудовая книжка осталась, а Даша вроде на стажировке все это время, так вот за несколько дней до этого едет Даша в лифте с коллегой по работе. Но не просто с коллегой, а на кого глаз давно положила: высокий, крепкий, лет под сорок, с чувством юмора – заходил он как-то к Дмитрию Сергеевичу, так за десять минут, пока ждал, чуть до слез Дашу шутками не довел.
***
Новая жизнь в Мадриде нравилась Даше так, что по утрам боялась – откроет глаза, и все это сон. Понятное дело, что жизнь с Настей в большом доме – это не жизнь с мамой в трехкомнатной квартире. И даже не в погоде, и не в делах, и не в том, что снова можно в шортах и футболке на занятия ходить – а в таком виде Даша в свои двадцать пять школьницей и выглядела, куда как моложе всех своих соучеников по курсу испанского. Даша, конечно, и раньше бывала за границей, с той же Настей отдыхать на Мальдивы ездила, но больше двух недель никогда не получалось, а у кого получалось, если работать надо? И вот теперь, прожив в Мадриде почти два месяца, Даша поняла – это для нее. Может и в Риме, и в Париже тоже для нее было бы, но и здесь для нее. Целый день был в радость. С утра вставала, принимала душ, завтракала на первом этаже в гулком от тишины доме – Настя раньше десяти не просыпалась, да и то по большим праздникам – уборщица и садовник тоже приходили позже, ехала на автобусе, потом на другом автобусе – и это совершенно не парило. Жили в каком-то элитном поселке на окраине, в центре, конечно, лучше бы, но Настя хотела свежий воздух и чтобы с ребенком потом было где гулять. По вечерам Даша прилежно делала уроки и Настю не развлекала, и по этому поводу они были каждая чуть-чуть недовольны.
- Ну мне же надо учиться, чтобы меня после первого семестра не выперли. На твои деньги, между прочим, учусь.
- А хоть и выпрут тебя, какая разница, все равно я тебя целый день не вижу.
Что было, конечно же, не полной правдой. Во-первых, сидеть на одном месте Настя совсем не умела и на своем восьмом месяце разъезжала целый день на купленном небольшом Peugeot, иногда даже Дашу с занятий забирала. Во-вторых, чуть ли не каждую неделю их большой дом принимал гостей: сестра с молодым человеком, брат с женой, подруги с последней работы, так что одна Настя была не больше двух дней в неделю. Но не спорить же с ней из-за такой ерунды. И то для восьмого месяца Настя была совсем не капризна.
К тому времени у Даши уже появилась маленькая тайна. Да, языки она любила и занималась в удовольствие, но особую привлекательность вызывал факт почти сразу же установившейся симпатии между ней и одним из двух преподавателей испанского, мужчиной за сорок, по имени Хосе. Злые языки бы сказали, что не велика победа, поскольку в группе из двенадцати человек белых было всего двое – она и украинка возраста Хосе, не говорившая ни на одном языке, кроме родного украинского. Ну и русского, конечно. Остальные были китайцы и черные. Женщины преобладали. Откуда можно было сделать вывод о том, что в этих странах мужчины лучше владеют иностранными языками, чем женщины. Или наоборот, что для мужчин в их производственной деятельности языки вовсе не нужны. Или что они вообще собирались жить за свет своих женщин. В общем, много можно было выводов сделать. Но все они не имели никакого значения. А имело значение то, что симпатию эту взаимно Даша почувствовала с первого дня и с тем большей радостью ехала на занятия, каждое из которых увеличивало симпатию даже быстрее, чем знание испанского.
Так в переглядках прошел целый месяц. Даша поняла, что в силу европейкой политкорректности Хосе первый шаг никогда не сделает, и однажды, оставшись после уроков, спросила, потупив глазки, не считает ли Хосе, что ей нужны дополнительные занятия. Хосе хотел быть уверен, что правильно ее понял и переспросил, что она имеет в виду. Даша имела в виду чашку кофе сегодня после занятий или в один из ближайших дней. За этой чашкой кофе они могли бы обсудить, какие пробелы в знаниях ей следовало бы восполнить в первую очередь. Теперь Хосе все понял, извинился за дела сегодняшнего вечера, потому договорились на завтра.
Так начался самый многообещающий роман Дашиной жизни. Хосе было сорок четыре года, он снимал двуспальную квартиру недалеко от Университета, одну спальню переделал в кабинет, где писал свой первый роман.
Он был сильный и веселый, и еще он отлично готовил, в чем Даша смогла убедиться во время их третьей по счету встречи вне университетских стен. Они ели приготовленную Хосе паэлью и пили красное вино. Продолжение вечера было предсказуемо. Хосе к тому же оказался отличным партнером по сексу, опытным и неутомимым. В его крепких объятиях Даша обрела уже забытое блаженство. Она кончила дважды, что для первого контакта было отличным достижением. Хосе предложил остаться у него, но Даше нужно было домой, чтобы переодеться, да и не собиралась она с первого раза оставаться ночевать. Хосе был очень любезен и проводил до автобуса, но не предложил заказать такси, но его тоже можно понять – тридцать евро – деньги немалые.
До дома Даша добралась в первом часу, но к счастью к Насте приехал ее француз, поэтому упреки на этот раз выслушивать не пришлось. Вообще первые две недели Дашиного романа прошли мимо обычно наблюдательной Насти, хотя несколько раз она и прошлась по поводу того, что Даша живет как в гостинице – помощи от нее никакой. Но в целом мысли Насти были уже о предстоящих родах, поэтому Даша с ее тщательно скрываемым секретом оказывалась на втором, а то и на третьем плане.
***
- От поклонников отбоя, наверное, нет, - без всякого предисловия спросил коллега по имени Сергей, глядя прямо в глаза, между вторым и третьим этажами.
- Иногда есть, - скромно опустив глаза, ответила Даша и почувствовала, как теплом наполняется низ живота.
- Тогда есть шанс, что для меня часок найдется, посидим где-нибудь на террасе, тут, кстати, совсем недалеко хороший ресторан есть. – Лифт остановился на его этаже, Даше было на этаж выше. Удивительно, что в лифт никто не вошел.
- Видите, даже в лифт никто не вошел, - улыбнулся Сергей, когда они вместе вышли на её этаже.
- Я об этом же подумала, - сказала Даша.
- Тогда нам просто суждено встретиться.
- Хорошо, - сказала Даша.
- Завтра?
- Нет, давайте в пятницу.
- Хорошо, - сказал Сергей, - нет, не хорошо, а отлично.
Ещё в прошлый раз Даша обратила внимание, что он не носит обручальное кольцо. Что, впрочем, ничего могло не означать.
Четверг просто пролетел в ожидании встречи. В конце рабочего дня Сергей зашел к Дмитрию Сергеевичу, и чуть было не испортил настроение, потому что вёл себя, будто и не было вчера никакого разговора о завтрашнем свидании. Целых полчаса Даша ругала себя за то, что напридумывала чего и в помине нет, но вдруг неожиданно получила на свою почту «Жду не дождусь завтрашнего вечера». Это он написал ещё когда на встрече сидел, а минут через десять вышел снова такой серьезный, только перед самой дверью обернулся и, поймав её взгляд, беззвучно прошептал губами «жду -не дождусь» и улыбнулся. Вечером Даша никак не могла заснуть и, дождавшись, когда в квартире утихнут последние звуки, помогла себе пальчиками расслабиться и спокойно заснуть.
Дресс-кода у них в офисе не было, и творческий коллектив позволял себе в жаркую погоду в шортах на работу приходить, но Дашин начальник всегда был в костюме и галстуке, поэтому и Даше приходилось подстраиваться, но в пятницу, как в американских компаниях, ей разрешалось приходить в джинсах. Поэтому одежду для первого свидания с Сергеем долго выбирать не пришлось – джинсы, обтягивающие её худые мальчишеские бедра, кожаный ремень и заправленная в джинсы широкая блузка, под которой угадывались её круглые упругие груди. И туфли на каблуке, чтобы вся эта красота лучше смотрелась, да и Сергей был высокого роста.
Это был чудесный вечер, вполне оправдавший ожидания. Вечер был не жарким, они сидели на чудесной террасе дорогого ресторана среди нарядной веселой публики, и сами были её частью – нарядные и веселые. Пили холодное белое вино, Даша ограничилась салатом, а Сергей, как настоящий мужчина, в еде себе не отказывал. Сначала ему пришлось повеселить её шутками, но после первого бокала Даша разошлась, она вообще была острой на язык, просто сдерживалась большую часть времени. Предложила сыграть в «правду или действие», он согласился. Оказалось, что им обоим интереснее правда.
- Ты женат?
- Формально да.
- Понятно, нет, ты не подумай ничего, просто мне кажется, мужчины всегда так говорят.
- Ты тоже не подумай, но это правда формально. После рождения второго ребенка она уехала в Америку к своему другу и уже три месяца там живет.
- А ребенку сколько?
- Два года.
- Ничего себе.
- Да, ничего себе, но ты должна оценить, какую тайну я тебе доверил. Об этом на работе никто не знает.
- Как же ты решился?
- Просто хотел, чтобы ты мне доверяла.
- А если я доверие не оправдаю?
- Не знаю, может, я тебя убью. - Он это сказал с улыбкой, но в голосе улыбки не было.
- Тогда я не буду говорить, - улыбнулась Даша и погладила его руку – как она любила сильных мужчин. – Как же ты справляешься?
- Потом расскажу. Давай теперь о тебе.
О себе Даша рассказывала уже за десертом. Сергей заказал себе кальвадос. Катя отказалась, она уже и так чувствовала себя пьяной.
- Как же ты за руль сядешь? – спросила она.
- А я и не сяду. Мы еще погуляем с тобой и решим, как закончим этот вечер, а потом такси вызовем.
Гуляли недолго. В каком-то переулке, не обращая внимания на прохожих, Сергей прижал её к себе, обнял и поцеловал в губы. Даша обмякла. Она дала бы ему прямо сейчас в этом переулке, заставленном дорогими автомобилями, но пришлось потерпеть ещё минут двадцать, пока не доехали до его квартиры, в которой на удивление не оказалось никаких детей, но Дашу бы и дети уже не смутили, так ей хотелось побыстрее обнять его сильное тело и впустить его в себя. Дети - не дети, он взрослый, знает, что делает.
О такой ночи – бессонной, наполненной страстью, когда кажется, что всё – уже нет сил даже ногой пошевелить, но вот проходит несколько минут, прикосновение его рук снова возвращает силы и желание.
Заснули, когда уже светать начало, а в десять утра из блаженного сна вытащил Дашу голос Сергея: «Хочу тебя огорчить, детка. Если ты хочешь умыться и позавтракать, то надо вставать». Даша приоткрыла один глаз и потянулась рукой туда, где предположительно должна была находиться существенная часть того, что всего несколько часов назад доставляло ей такое наслаждение. Сергей перехватил её руку, присел рядом на кровать и погладил по голове:
- Даша, я не шучу, надо вставать.
- Зачем? – спросила Даша, не открывая глаз.
- Затем, что я обещал приехать к ребятам не позже двенадцати, а для этого выехать мне надо минут через сорок, так что я уже опаздываю.
- Ну так ещё опоздаешь, какая разница – они же дети.
- Детей нельзя обманывать, - тихо казал Сергей, продолжая гладить её.
- Я тоже дети, - сказала Даша.
- Я знаю. И тебя тоже не обманываю.
Она открыла глаза и легла на спину. Он сидел умытый, выбритый, в джинсах, но без рубашки. Она взяла его руку и положила себе на грудь.
- И вот ты прямо весь такой хороший, умный, трахаешься божественно и детей не обманываешь?
- Ну да, примерно так, - засмеялся Сергей, - но вставать всё равно надо.
- Хорошо, тогда я встану. Когда мы увидимся?
- За завтраком поговорим. Вставай. Яйцо всмятку будешь?
- Лучше яичницу. С помидорами. Сможешь? Или меня дождись. Я быстро, мне краситься не надо. Полотенце где взять?
- Там лежит.
То есть ко всему прочему он ещё и заботливый.
Следующий месяц был сказочный.
***
У них была договоренность, что Настя дает Даше триста евро на мелкие расходы, и Даше этого вполне хватало. Проездной на транспорт и поесть днем в Универе – больше деньги тратить было не на что. Даже колготки не надо было покупать еще пару месяцев точно. Это был первый раз за последние Дашины лет семь после школы, когда ей вообще не о чем было заботиться. И она не заботилась. Ей было так хорошо, что не обращала внимания ни на Настины беззлобные в целом придирки, ни на то, что учиться приходилось вместе с черными и китайцами, то есть обращала, конечно, внимание, но обычного раздражения не было: «Да есть же счастливые люди, - думала Даша, - которые все время так живут: в любви и без забот. Вот оттого и Настя такая, что живет в любви и без забот. То есть сейчас у нее, конечно, есть заботы – как там роды пройдут, и как ребенок, и что с ним делать, но даже эти заботы – радостные». Вот и у Даши теперь заботы были радостные.
Она быстро поняла, что Хосе не парится, как она там выглядит и во что одета, и ее это вполне устраивало. Даже в том, что у нее было, выглядела она в сто раз лучше обычных студенток и преподавательниц, да и тех испанок, кого видела на улице. Очень быстро Хосе стал ее знакомить со своими друзьями и их женами и подругами, и получалось, что она их лет на десять всех моложе была. А выглядела так на пятнадцать. Хосе ей упивался. Они сидели по вечерам во двориках недорогих ресторанов и болтали, болтали. Пили вино и болтали. Даша пила очень мало, потому что потом плохо себя чувствовала, и в какой-то момент ей становилось скучно. Тогда она уезжала домой к Насте. Она была хорошей подругой и не оставляла Настю одну на ночь с тупой филиппинкой, пока примерно за неделю до родов не приехала ее мама, а потом и Бернар. Бернару было слегка за пятьдесят, и он был очень умный, веселый, богатый. У него были две взрослые дочери и сложный бракоразводный процесс. Без этого никуда.
То, что без этого никуда, Даша обнаружила очень быстро. В первую же ночь, как осталась у Хосе ночевать. Пока он был в душе, Даша внимательно осмотрела обе комнаты и увидела на письменном столе две фотографии в рамках – девочку лет семи верхом на пони и эту же девочку в обнимку с Хосе. Теперь оставалось ждать рассказа или лучше спросить самой.
- Слушай, а ты был женат?
- Пять лет, моя сладкая девочка.
- Давно?
- Давно что?
- Ну не знаю, развелся, например, давно?
Оказалось, что недавно и, по правде сказать, еще не развелся. В процессе развода. И, по правде сказать, даже еще не в процессе. Жена англичанка и живет с их общей дочерью в Англии. Они давно бы уже развелись, но у жены тогда пропадет вид на жительство, а ему торопиться некуда, тем более что, идя ей навстречу в такой мелочи, он не встречает никаких препятствий в общении с дочерью, а это не часто встречается, о чем Даша, наверное, сама знает. Например, он имеет возможность три-четыре раза в неделю разговаривать с дочерью по Скайпу и несколько раз в год ездит в Англию, чтобы с ней пообщаться.
Даша не знала, как это бывает. Но знала, что бывает по-другому. Своего отца она видела последний раз лет пятнадцать назад, когда и Скайп еще не придумали.
- Тебе не кажется, что это здорово, когда такие отношения? – спросил Хосе.
- Здорово, - сказала Даша, - а когда она постоянный вид на жительство получит, что будет? Или ты, например, жениться соберешься?
Это было самое начало их отношений, и Даша, конечно, не себя имела в виду. Но все равно стало обидно.
- Не знаю, - искренне удивился Хосе, - зачем об этом думать. Когда это случится, тогда и буду думать. Вот вы русские поэтому и мрачные такие, что все время думаете о всяком сложном и ненужном.
- Это ты с чего взял, что мы все время думаем? – пришла очередь Даши удивляться.
- Я Достоевского читал, - гордо ответил Хосе, - «Братья Карамазовы» и «Идиот».
Даша читала Достоевского только в школе и ничего не помнила, так что этот разговор на должном уровне ей поддержать было сложно. Тем более что важен был ответ еще на один непростой вопрос.
- Ну что, пойдешь завтра со мной на футбол?
Хосе был фанатом «Атлетико», и его первым и пока единственным подарком Даше была полосатая футболка «Атлетико». Один раз Даша уже отказалась идти на футбол, который ненавидела с детства, когда отец потащил ее пятилетку на стадион, где она описалась, потому что не могла зайти грязный вонючий туалет. Может это событие и было последней каплей, переполнившей терпение отца, кто знает. Так что с футболом у Даши были серьезные сложности. Но и рассчитывать на серьезные отношения с Хосе без футбола не приходилось, это она понимала и сделала выбор в пользу отношений.
- Почему все мужики помешаны на этом футболе. Народу много, все шумят, правда поют красиво и туалеты там приличные. – Писала она Насте, которая два дня как вернулась домой с маленьким сыночком, которого они с Бернаром назвали полу русским – полу французским именем Филипп. Филипп Ленуар. Настя в окружении ребенка, Бернара, мамы и няни-филиппинки была счастлива и безмятежна.
- А что они поют-то? – поинтересовалась Настя.
- Гимн своей команды.
- Прикольно. Надо у Бернара спросить, у его команды есть гимн.
- А что, он тоже болеет? – искренне удивилась Даша.
- Да, но так, без фанатизма.
- И тебя не заставляет вместе с ним смотреть?
- Нет.
- А как его команда называется?
- Да я точно не знаю. Он мне говорил как-то, но я забыла. Что-то с Парижем связано.
- Везет тебе, - беззлобно написала Даша.
- Да, - согласилась Настя, - мне везет.
Под счастливые Настины хлопоты Даша совсем переехала к Хосе. Первые дни ей было так хорошо, что она позволила себе мечтать о будущем. Как они поженятся, она тоже родит ребенка, потом она найдет работу, и они будут жить с Хосе и ребенком в этом прекрасном солнечном городе. Она купит себе маленькую дешевую машину и будет приезжать к Насте, и их дети будут играть на лужайке перед бассейном под присмотром няни, пока мамы будут сидеть в тени и сплетничать об общих знакомых.
Но все это планировалось в будущем, которое зависело от настоящего. А в настоящем Хосе не очень стремился разводиться, не очень стремился зарабатывать деньги, ездил на Peugeot шестилетней давности, разбрасывал по всей квартире свои вещи, в том числе и грязные, и совсем не хотел разговаривать на серьезные темы, связанные с будущим. Но… охотно и очень вкусно готовил и был прекрасным любовником. Таким, о котором Даша мечтала много лет. И не хотел от Даши ничего сверх того, что она ему и так давала. Даже с учетом футбола баланс складывался в его пользу.
***
В этот чудесный месяц Даша не раз оставалась у Сергея, и случалось даже на два-три дня. Она очень привыкла к нему и, можно сказать, влюбилась. Так и написала Насте, которая со дня на день готовилась стать мамой.
- Ну и отлично, - сказала подруга, - ты давно не влюблялась. Если он весь такой положительный и трахается хорошо – так что тебе еще надо.
- Я не понимаю, как он ко мне относится, мне кажется, он меня всерьез не воспринимает, подшучивает все время, да еще дети эти.
- А что тебе дети, они-то тебе чем мешают?
- Тебе хорошо говорить, у Бернара взрослые дети, а эти маленькие.
- Ну и что, тебе же их грудью не кормить. Я так поняла, что он своими детьми сам занимается.
- Да… но потом… если я с ним останусь, тогда и мне придется.
- Ты сначала останься. Ты думаешь, у него после жены не было никого?
- Ну были, наверное, ну и что?
- А то, что из них кто-то тоже, наверное, остаться хотел.
- И к чему это ты?
- К тому, что надо стараться и сильно хотеть. Тогда может получиться.
Что такое сильно хотеть Даша хорошо понимала, но совсем не понимала, как ей надо стараться.
- Мне что, попросить его, чтобы с детьми познакомил?
- Чего?
- С детьми знакомиться? Блин, я, конечно, не хочу.
- Тогда зачем просить?
- Ну чтобы ему приятно было.
- Ты же говоришь, что он умный, сразу поймет все.
- Ну тогда чего мне делать? Ты вот с Бернаром своим как старалась?
- Пупсик, это нельзя объяснить, я восемь лет старалась и хотела только одного, чтобы с ним быть. За это время всякое было, а ты за месяц хочешь.
- Ну я восемь лет не выдержу.
- Почему?
- Не знаю. Долго это очень, жизнь вся пройдет.
- Значит, не очень сильно хочешь.
Так они переписывались по вечерам. Настя звала к себе в Мадрид, где «все очень прикольно». Даша и не сомневалась, потому что у подруги давно уже все было прикольно, но Сергей нравился так сильно, как никто никогда не нравился.
Иногда они ходили в кино, иногда в кафе или рестораны, но больше всего любили лежать, обнявшись, на диване и смотреть американские сериалы. Минут двадцать просмотра, руки скользят вдоль тела, поглаживают округлости, сначала легко, потом все сильнее – еще чуть-чуть и станет больно, полувздох - полустон, ноги сами раздвигаются, и его умелые пальцы соскальзывают в липкую влагу… Пауза в просмотре, пока сладкие судороги несколько раз не пройдет через тело, наполняя его теплым покоем и изгоняя из головы все дурные мысли. Но это еще не конец – на десерт принять в себя его фонтаном выстреливающее семя. Теперь все. Можно просто полежать обнявшись, и после необходимых гигиенических процедур продолжать просмотр или попить чай с бутербродами. Почему жизнь не может состоять только из таких вечеров?
- Потому что тогда все это быстро надоест. Как говорил один мой знакомый, пресыщение – враг всех удовольствий.
- Думаешь, тебе надоест?
- Думаю, да. И думаю, что тебе надоест.
- Как жалко. Обними меня покрепче.
Покрепче обнять он умел. Так и хотелось раствориться в этих объятиях. Но тут некстати раздается бульканье в iPad, и это означает, что Сергею пора поговорить с детьми перед тем, как они заснут, а значит Даше надо встать и уйти в другую комнату, а ему по крайней мере одеть футболку. Закрывая дверь, она успевает услышать «Папочка, привет!».
***
Вообще-то в Испании, если деньги есть, можно жить долго и без всякого вида на жительство. Плати за год учебы и живи. А потом еще за год, и еще. Ну и уж если за три года не найдешь себе мужика, то значит дела твои совсем плохи. Так рассуждала Даша, которая решила эту задачу не за три года, а за три месяца. Но, решив одну задачу, сразу надо начинать думать, как решить другую. Ну, может и не сразу, а через пару месяцев после радостного осознания, что первая задача решена. Даша понимала, что не затем Настя брала ее с собой, чтобы оплачивать ее жизнь с Хосе. На второй год обучения деньги теоретически еще можно было найти, своих немного осталось, у дедушки попросить, школу подешевле найти, но дальше – неизвестность. Кроме Насти была у Даши в Мадриде еще одна подруга, которая как раз на третий год эту задачу решила. Привела своего парня в полицейский участок, где разрешения оформлялись, постоял он с ней в разноцветной шумливой очереди и сказал: «Ну чего ты мучиться будешь, хочешь, давай поженимся». И все проблемы решены.
Даша не знала, как ей подступиться, тут ведь важно время правильно выбрать. Три месяца может еще рано, странно как-то через три месяца самой о женитьбе разговор заводить, а через год может уже и поздно быть – или привыкнет, или надоест, да мало ли что за год может случиться. Другую, например, найдет, у которой сиськи больше. Хотя подруга говорила, что это только в Москве так, где предложение в разы превышает спрос, а в Европе все не так. Здесь всякая молодая привлекательная девушка на вес золота. И европейские мужчины, в отличие от российских, отношениями дорожат. Подруге можно было верить, поскольку сама она была ни разу не привлекательная, но ведь добилась своего. Так что Даша держала эти мысли в голове, но времени у нее еще было много – даже первый оплаченный год далеко не кончился. Так что можно было наслаждаться новой чудесной жизнью. И она наслаждалась как могла. Ведь ей много и не надо было – ни одежды дорогой, ни отдыхов всяких на островах, ни новой машины каждые два года. А раз так, значит, заслужила она, наконец, свое счастье.
Первый серьезный напряг возник зимой, когда Хосе собрался лететь в Англию на день рождения дочери. На две недели. Нет, день рождения – это понятно, но причем здесь две недели. Причем жить все это время он собирался у своей бывшей жены. Это как?
- Что тебе не нравится, дорогая, - смеялся Хосе, пытаясь схватить ее за руку и усадить на колени. – Это же хорошо – не буду за гостиницу платить и с Анной-Марией буду рядом.
- Ну да, - процедила дрожащими губами Даша, - и жену свою будешь потрахивать между делом.
Не надо объяснять, что этот вечер у них не сложился. И Даша, продлить обиду насколько хватит сил, отказала Хосе в том, что почти каждый раз скрепляло их отношения, объяснив это тем, что у нее болит живот.
- И хоть бы пожалел, гад такой, - торопливо написала она на утро Насте в WhatsApp. – Так нет, взял iPad, надел наушники и сериал какой-то смотреть стал.
- Так чего ему тебя жалеть, у тебя же не болело ничего, -отвечала подруга.
- Но он-то не знал, что не болело.
- Да ладно, что он совсем дурной, не понимает ничего…
- Все равно гад, даже утром не спросил, как я себя чувствую.
- Так ты же спала, наверное.
- Да, спала, мог бы потом спросить, когда проснулась.
- Мог бы, - закончила Настя очередной сеанс переписки.
Следующим вечером все, конечно, образовалось, будто и не было ничего. Но такие вот маленькие царапинки, вовремя не смазанные правильным лекарством, со временем соединяются и образуют большую неоперабельную язву. Чего Даша, конечно же, не могла знать и продолжала беситься всякий раз, когда Хосе закрывал дверь, чтобы поговорить с дочкой по Скайпу.
- И чего ты бесишься? – в очередной раз спрашивала Настя, -это же хорошо, что он дочку любит.
- Ну не каждый же день разговаривать, - в очередной раз выражала Даша недовольство.
- А ты с женой вообще разводиться собираешься? – спросила Даша в один из теплых декабрьских дней незадолго до его отъезда в холодную и промозглую Англию.
- Разводиться? – Хосе внимательно посмотрел на нее, - не знаю, а что?
- Ну а вдруг я забеременею, что тогда делать будем?
- А ты беременна?
- Не знаю, может и беременна.
- Погоди, у тебя месячные три дня как закончились, и потом, ты говорила, что следишь за этим.
- Ну да, слежу. А вдруг не дослежу, тогда что? Ты имей в виду, я аборт делать не буду.
Разговор стал разворачиваться совсем не в ту сторону, но и остановиться Даша уже не могла.
- Хорошо, - спокойно сказал Хосе, - я буду покупать презервативы.
Даша очень не любила презервативы, и перспектива эта совсем ее не обрадовала.
- Не в презервативах дело, - с досадой сказала она.
- А в чем?
- В том, что ты разводиться не хочешь.
- Ну и что?
- Как что – мы с тобой живем, а ты женат.
- Так ты с самого начала знала, что я женат.
- Не с самого.
- Хорошо, через две недели, какая разница? У тебя сегодня опять живот болеть будет. – Это он сказал таким тоном, каким раньше никогда с ней не разговаривал.
***
В этом году поздняя зима в Москве совсем измучила. Уже апрель к середине приближался, но снегу и холоду конца не было. Одна радость – светало уже рано, и на работу собираться и выходить не в темноте. Но все равно все тот же надоевший за зиму пуховик, старые сапоги и теплые колготки – все силы эта зима высосала.
Сергей разрешал Даше оставаться у него, когда уезжал к детям за город, и она часто оставалась – но одной было скучно, а с собой он ее никогда не звал. И, конечно же, однажды она спросила:
- А почему ты меня никогда с собой не берешь?
- Тебе серьезно ответить?
- Конечно.
- Смотри, - он сел на диван рядом с ней и взял за руку, - я когда туда приезжаю – я весь их, я им отдаю сто процентов внимания и сто процентов энергии. А ты меня будешь отвлекать.
- Почему это?
- Потому что ты сама ребенок и тебе внимание самой нужно. Они захотят с тобой играть и…?
- И что? Поиграю. Не в шахматы же они играют.
- Не в шахматы. Но начав играть, надо играть. Пока им не надоест, а не тебе.
- Что это за ерунду ты говоришь.
- Не ерунду. Хочешь, поедем послезавтра.
- Ну и чего же ты не поехала? – спросила Настя, прочитав этот разговор в Настином изложении.
- Да потому что не хотел он, чтобы я ехала.
- Так звал же.
- Это он просто так, чтобы отвязаться.
- Нет, пупсик, он тебя серьезно звал. А ты зря не поехала – поняла бы, сможешь с ними или не сможешь.
- Я и так знаю, что не смогу. Не люблю я детей маленьких. И они меня не любят.
- Нет, попробовать все равно надо было. А так ты очки потеряла.
- Думаешь?
- Ага.
- Почему потеряла?
- Ну что тебе все объяснять надо…
- Ну надо, это ведь ты одна умная такая.
- Для него это непросто было позвать детей с тобой знакомить, для него это целое событие, он же не каждую телку к детям таскает, но вот – решился, а ты слилась. Больше не позовет.
- Да ладно, все так серьезно, ты меня прямо пугаешь.
Конечно, Даша расстроилась и решила, если подруга на самом деле права, и она лажанулась, то надо как-то исправлять. Спросила у Насти, но та ответила, что ничего делать не надо, просто переждать. Но целый день переживать, даже если разбавить его встречей с подругами, это слишком много. Надо было совершить действие. И Даша его совершила. Поехала в Agent Provocateur и купила со скидкой комплект соблазнительного белья. Приехала днем в воскресенье к Сергею, и погляделась в зеркало – было очень круто.
Он вернулся ближе к одиннадцати вечера, усталый и будто даже удивленный, что застал дома Дашу. Или ей так показалось. Она была в платье, которое спереди застегивалось на пуговицы. По фантазиям, он первым делом расстегнет платье и увидит чудесную грудь, уложенную в прозрачные кружева. Сбыться было не суждено. Первым делом он включил телевизор и стал смотреть футбол.
- Может кино посмотрим? – уже почти с обидой спросила Даша.
- Да, минут через двадцать закончится.
Двадцать минут, потом если кино смотреть, то полвторого уже будет. Так до белья может и не дойти, учитывая, что завтра понедельник. Поэтому Даша тихонько за его спиной сняла платье и подошла к дивану, на котором сидел Сергей.
- Нравится?
Он посмотрел на нее, будто оценивая одежду на манекене, и спокойно сказал:
- Да, нравится.
- Спать не хочешь?
- Дашуль, я футбол смотрю.
- То есть для тебя футбол важнее? - уже с заметной дрожью в голосе спросила Даша.
- Чем что? – вздохнул он.
- Чем я.
- Ты хочешь поговорить об этом?
- Хочу.
- Тогда слушай, - он говорил, но все равно косился на экран, чтобы не упустить ничего важного, только звук сделал потише. – Когда я смотрю футбол, то он для меня важнее чем ты, если ты не лежишь, конечно, с температурой. Если я с детьми, то они для меня важнее, чем ты. То есть если я что-то делаю, то это и есть для меня важное в этот момент. Важнее чем ты. А когда я с тобой, то ты для меня самое важное. А у тебя разве не так?
Все это он так спокойно объяснял, как дурочке какой-то. Даша спросила, хочет ли он, чтобы она уехала домой. Спросила и пожалела, потому что возвращаться вечером к мамочке желания никакого не было. Но, к счастью, он совсем не хотел, чтобы она уезжала:
- Почему? – спросил он, - разве я тебе что-то обидное сказал?
- А ты сам как думаешь?
- Я думаю, что нет. Ты же спросила меня – я ответил. Ничего обидного, все как есть. Ты хорошая девочка, Даша, мне с тобой хорошо, думаю, и тебе со мной хорошо. Но чтобы не было никаких иллюзий, ты - не самое главное в моей жизни. В настоящий момент в ней самое главное - это я сам и дети.
- Ну это-то зачем он сказал, - писала Даша полубессонной ночью подруге, пользуясь разницей во времени, потому что носить такую тяжесть до утра было невмоготу. – Про это я не спрашивала, кто там для него главный.
- Просто решил объяснить, чтобы ты все понимала.
- Я и так все понимала, что я дура…
- Если бы все понимала, не задавала бы глупых вопросов. Слушай, хватит, я спать хочу. Сто раз тебе говорила, приезжай сюда. Здесь сейчас погода хорошая такая. Оформляй учебу пока не поздно и приезжай. С деньгами помогу, потом отдашь. Когда крутого испанца найдешь.
Утром Даша проснулась раньше Сергея, собрала немногочисленные вещи и, пока он был в душе, поехала с сумкой на работу. Она приняла окончательное решение. Ну в жопу эту Москву с ее мужиками-уродами, которые не могут женщину по достоинству оценить. Впереди ждала солнечная Испания.
***
В какой-то момент Хосе сказал, что готов для нее почти что на подвиг.
- Это что? – недоверчиво спросила Даша.
- Вот ты говоришь всегда, что я ни о чем не думаю, а я думаю. А пойду я возьму справку, что не женат, и мы сможем оформить гражданский брак, и тебе дадут временное разрешение.
- Так ведь ты же женат, - удивилась Даша.
- Я думаю, у них это не записано, - спокойно ответил Хосе, открывая бутылку с красным вином.
- А если записано?
- Тогда еще что-нибудь придумаем. Эй, не злись, я же тебе помочь хочу. И у меня еще одна новость. Я решил одну комнату сдать, чтобы с деньгами получше было.
- Кому сдать? – задавая вопрос, Даша, по-видимому, не осознавала глубины проблемы, иначе какая ей разница была, кому Хосе собирается сдать комнату.
- Я и нашел уже, - Хосе был весьма доволен собой, - вполне приличный китаец.
- Китаец?
- Ты имеешь что-то против китайцев?
- Но они же… - от возмущения Даша не знала, что сказать. – Ты не забыл, что у нас всего одна ванная?
- Нет, не забыл. Ты будешь вино? Ладно. Я ему уже сказал, что обязательным правилом будет мыть после себя туалет и душевую. Он согласился.
- И сколько ты на этом заработаешь?
- Двести евро в месяц.
- Хосе, пожалуйста, - Даша чуть не плакала от жалости к себе, -давай я еще переводы возьму, и мы без китайца проживем.
- Если ты можешь еще взять переводы, бери, тогда у нас будет дополнительно не двести, а четыреста евро в месяц. Разве это плохо?
На следующий день Даша поехала ночевать к подруге, что в последнее время случалось все чаще.
- Значит, у тебя есть хорошая новость и плохая новость, -шепотом говорила Настя, тихонько покачивая кроватку с засыпающим ребенком. Даша вообще в толк не могла взять, зачем она это делает, если в доме нянька живет.
- А хорошая-то новость какая?
- Как какая? Ты чего? Он же жениться на тебе собирается. Ты разве не этого хотела?
- Этого. Но я хотела, чтобы он с женой сначала развелся.
- Ну ты, пупсик, совсем запуталась. - Ребенок заснул, и они вышли в гостиную. – Ты вспомни по порядку, чего ты хотела.
- Чтобы он развелся.
- Нет, - прервала ее Настя. – Ты хотела остаться здесь, чтобы не возвращаться в Москву, а для этого тебе нужно было выйти замуж, а для этого нужно было, чтобы он развелся. Так?
- Ну так. И что? Если…
- Стоп. Если всего этого можно добиться без развода, так какая тебе разница?
- А если ему нужную справку не дадут?
- Ну тогда он совсем дурак, но я думаю, что дадут. Здесь такой бардак – дадут. Если хочешь, давай посмотрим, какие еще документы нужны или какие потом будут нужны, чтобы эту временную регистрацию получить.
Они посмотрели. По ходу изучения испанского законодательства, которое Даша довольно бойко переводила, Настя начала смеяться и не могла остановиться довольно долго, так что даже раздраженную Дашу заразила своим смехом.
По ходу подготовки к получению регистрационного свидетельства Даше нужно будет после заключения гражданского брака взять справку о том, кто зарегистрирован в квартире, где они проживают с Хосе, пока еще без китайца. И, спорим, в списке, конечно же, окажется жена Хосе, которая зарегистрирована в этой самой квартире именно как гражданская жена. И Даша понесет в муниципальное учреждение справку, где будут две гражданские жены.
- Пиздец, - почти рыдала Настя от смеха, - это даже для Испании перебор. Какое они тебе после этого свидетельство дадут? Он о чем вообще думает? Слушай, пупсик, это походу разводка какая-то. Тебе-то ничего не будет, ты про эту жену могла и не знать, а ему, блин, не знаю какие у них тут порядки, хочешь, юриста наймем?
- Китайца, - скрыв слезы, сказала Даша.
Настя залилась еще сильней:
- Я про китайца-то и забыла за всеми этими справками. Слушай, а китайцы – они вонючие или это негры вонючие?
Кому другому Даша такое бы не спустила, но Настя была единственным по-настоящему близким человеком и единственным, кто мог помочь.
- Чего делать-то? – тихо спросила она.
- А давай напьемся.
Это был выход. Очень краткосрочный, но выход. Они допили уже открытую бутылку вина, а потом открыли еще одну. Лежали на диване, вспоминали разные смешные истории, московских знакомых, как обе и представить не могли даже пять лет назад, что будут лежать и болтать в Мадриде в большом по Дашиным понятиям доме, и принимать решение о том, как жить дальше.
Вино растворяло все сложности и неприятности и оставляло лишь крепкие еще достаточно молодые тела, длинные густые волосы и надежды на то, что все будет хорошо.
В час ночи Настя вызвала такси, дала Даше тридцать евро и отправила домой. Хосе уже спал. Китайца еще не было. Даша легла и мгновенно заснула.
Проснулась от яркого солнца, прожигающего занавески в больших окнах старого, давно не ремонтированного дома.
И за все эти месяцы ей первый раз захотелось в Москву, где холодно и серо, но все понятно. И нет этих уродов-испанцев. Она дотянулась до телефона и написала своему бывшему начальнику: «Примете заблудшую дочь?».
Ответ пришел через пять минут: «Конечно. Приезжай».
Декабрь 2014